СТИЛИСТИКА САДОВ КОНТИНЕНТАЛЬНОЙ ЕВРОПЫ XIX ВЕКА

СТИЛИСТИКА САДОВ КОНТИНЕНТАЛЬНОЙ ЕВРОПЫ XIX ВЕКА

Исторический контекст

В XIX веке мировая энергия и мощь сосредоточивались вокруг Франции, Германии и Англии вместе с быстро растущими Соединёнными штатами Америки и выступившей позднее Японией. Массовое производство железа, открытие стали и парового двигателя преобразили пути сообщения и сократили глобус до измеряемого размера. После Трафальгарской битвы (1805) англичане захватили полное господство на море, безраздельно длившееся весь век. Благодаря островному расположению их не затрагивали войны, сотрясавшие континент, и они смогли основать и поддерживать колонии по всему миру, а также контролировать торговлю, особенно с Северной Америкой. Среди прочих товаров теперь в Англию хлынул и поток растений из самых отдалённых уголков света. В конце века наблюдатель увидел бы с воздуха обширные задымлённые территории, трущобы и пустоши вокруг угольных копей северной Европы и Англии; в противоположность им, такие романтические пейзажи, как долина Рейна или Озёрный Край Англии всё ещё оставались незагрязнёнными и привлекали растущие количества туристов по железным и обычным дорогам. На побережьях и внутри страны устраивались оздоровительные и простые курорты, обычно располагавшиеся в романтических ландшафтах.

Французская революция (1789 г.) создала республику, с которой вскоре покончил Наполеон Бонапарт, покоривший Европу и создавший свой кодекс законов, статьи которого действуют и сейчас. После Ватерлоо (1815 г.) были восстановлены монархии, подавлявшие национально-освободительные движения народов, что позволило Англии главенствовать на мировой арене до окончания франко-прусской войны 1870 г.

После переворотов французской революции и Наполеоновских войн континентальная Европа в целом вернулась к старому общественному строю с системой прикрепления крестьян к земле. Пропасть между богачами и бедняками ширилась, причем бедняков становилось все больше; между ними постепенно сформировался средний класс, в основном стремившийся подражать высшему свету. В 1832 г. первая парламентская реформа передала власть из села в город, и с этого времени облегчение условий для ютящихся в трущобах низших классов стало предметом общественной заботы, что привело к появлению ряда самых значимых общественных ландшафтов эпохи.

Классический и романтический ландшафт

Более зрелищный городской пейзаж отныне прославляет величие нации, а не монарха. Французская манера планировки (наложение классического плана сверху) достигла расцвета при Ленотре, в дальнейшем она с размахом воплощалась в наполеоновской империи. При Бонапарте страну рассекли трёхлучия каналов. В Париже Елисейские поля и Триумфальная арка запечатлели славу империи в её зените; архитектура стала неогреческой, элегантной и благородной. Планы Парижа барона Османа (1809—1891 гг.), созданные в середине века, носили полувоенный оттенок, позволяя контролировать взбунтовавшуюся толпу; а регулярность уличной сети подталкивала к созданию романтических парков в качестве противовеса.

Столица Франции на протяжении века оставалась мировой столицей классицизма, а Школа изящных искусств — центром его преподавания. В противоположность Парижу, Вена превратила средневековый периметр крепостных стен в нарядную, мирную Рингштрассе, сочетающую элементы романтизма и классицизма. В 1889 г. вѐнец Камилло Зитте (ум. 1903 г.) опубликовал свою книгу «Искусство градостроительства», в которой отстаивал идею соразмерности города росту человека и высоте дерева в противовес сверхчеловеческим масштабам городских пространств. Эти мысли нашли отклик повсюду, и уже можно было предвидеть начало новой эпохи – эры демократического планирования.

Площадь в Вене

Рисунок 2 Рингштрассе, Вена (Влахо Буковац, 1904)

Родина европейского романтизма – Германия. Учёный и поэт Гёте (1749—1832 гг.), исследуя человеческое сознание и его взаимосвязь с окружающей средой глубже и шире, чем кто бы то ни было из философов, был одновременно и классицистом, и романтиком. Подобным образом архитектор Шинкель воплощал принципы обоих направлений и в романтически оформленном ландшафте, и в выверенной архитектуре, возрождавшей греко-римский стиль. В середине века «Путь в Вальгаллу» Рихарда Вагнера стал выражением национальной мечты, и фантастический Нойшванштайн стал её материальным воплощением. Объяснение таинственности внутреннего мира лежит в природном ландшафте. Если отношение к природе англичан обусловлено жизнью среди холмов, а французов — соответственно, на равнинах северной Франции, то в южной, центральной и западной Германии оно, кажется, выросло из соседства с тёмными дремучими лесами, горами и речными долинами. Территория Германия никогда не была частью Римской империи. Рейн — национальная святыня германского ландшафта. Восточная Германия представляла собой военную машину, на культуру, за редким исключениями, вроде Пюклер-Мускау, тратили то, что оставалось. Культура носила характер более философский, литературный и музыкальный, нежели визуальный, однако сближение Запада и Востока стало залогом возникновения новой эстетики в следующем веке.

Неоклассицизм и романтизм всё чаще рассматриваются как две стороны одной медали, ибо оба ищут источник вдохновения в идеализированном прошлом. Не всегда уживаясь в произведениях одного автора (как Шинкель или Давид), они почти всегда сосуществуют в рамках одной культуры. Осман и Ж.-Ш. Альфан в Париже представляют типичный идейный союз; важно, что классицизм Мюнхена удалось уравновесить романтическим Английским садом в 1789 г. Лондонская выставка 1851 г. продемонстрировала возможность соединить рациональность инженерии и иррациональность ландшафта, а Парижская выставка 1889 г. была ещё более ярким достижением в работе с окружающей средой. На территории выставки, классически скомпонованной и мастерски вплетённой в ткань Парижа, была возведена необычайная башня (почти 1000 футов высотой) Гюстава Эйфеля. Стальная, а не каменная, она господствовала над окрестностями; её форма была функциональной и непривычной. Однако она понравилась сразу и навсегда, отвечая эмоциональному стремлению публики вырваться в тот самый мир, который открыли и пробовали на вкус французские живописцы.

Романтизм и питтореско стали двумя путями бегства от наполеоновского рационализма. Романтизм уводил зрителя в яркий, экзотический мир, оторванный от современности (как во времени, так и в пространстве), и завораживал величием личности, практически недоступной в реальности. Неудивительно, что это направление получило наибольшее развитие в живописи и театре, а не в архитектуре и ландшафте. Среди архитекторов, на которых повлияла французская оккупация Пруссии, был К. Ф. Шинкель, в дальнейшем возглавивший развитие стиля «неоклассицизм». Он еще до 1815 г. пытался познать внутреннюю сущность ландшафта. Он представлял себе Миланский собор перенесённым на холм над Триестом или дворец Царицы ночи в «Волшебной флейте» как гротескный египетский храм, воздвигнутый в величественной пещере. В полную противоположность ему князь фон Пюклер-Мускау (1785—1871 гг.) спланировал своё огромное имение в восточной Германии в традициях питтореско, развивавшихся Брауном, Рептоном и Лоудоном. Отличие заключалось в том, что сцена должна была представлять все стороны и виды сельской жизни и являться скорее живым организмом, нежели изображать его. Таким образом, он, похоже, оказался на полпути между декоративной фермой и современным всеобъемлющим ландшафтным планированием.

Замок Мускау

Рисунок 3 Замок Мускау, Германия

Апогей романтизма и классицизма XIX века

Романтизм и классицизм достигли апогея при дворах европейских монархий в середине века. Замок Нойшванштайн, заложенный в 1869 г. архитектором Риделем для безумного Людвига II Баварского и так и не достроенный до конца, был вдохновлён мистическими музыкальными драмами Вагнера. Здесь, среди ожившей сказки, король мог вести жизнь в духе средневековья. Желание хотя бы временно убежать в романтический мир росло по мере индустриализации общества и расширения возможностей (современным аналогом Нойшванштайна является Диснейленд в США).

Neuschwanstein Castle

Рисунок 4 Замок Нойшванштайн, Германия

Исчезновение укреплений в средневековых городах раскрыло границы города, но нигде возможность создания новой застройки и бульваров (слово бульвар — boulevard — изначально означало «деревянный бастион») не была столь удачно воплощена, как на Рингштрассе в Вене. По предложению императора Франца-Иосифа в 1857 г. прошёл конкурс, условием которого было создание бульвара протяжённостью более трёх километров, который бы удачно сочетал существующие здания с новыми гражданскими сооружениями внутри планируемого зелёного ландшафта. В сравнении с жёстким характером классицистической перестройки Парижа бароном Османом здесь великолепное движение ландшафтной архитектуры вокруг города было классицистическим по форме, но романтичным по духу.

Романтические парки Парижа

В середине века в Париже под руководством Ж.-Ш. А. Альфана возникла система романтических парков, созданных в качестве противовеса жёсткости военизированных планов барона Османа. Проспекты рассекали город, подобно охотничьим просекам, рассекающим лес с той лишь разницей, что преследовать предстояло людей, а не животных. Изначально Булонский лес был именно лесом, с круглыми площадками-рон пуэнами, но в 1842 г. он был преобразован в стиле английского питтореско.

Parc des Buttes Chaumont

Рисунок 5 Парк Бют-Шомон, Франция

Парк Бют-Шомон возник ок. 1863 г. на месте известковой каменоломни, позже использовавшейся как мусорная свалка, и является одним из самых интересных ранних примеров воссоздания форм вырожденного ландшафта. Пейзаж столь драматургичен, что исключает окружающий город и поглощает пронизывающую его железную дорогу. Его детали столь же устойчивы, как и основа парка, будучи изготовлены из бетона, имитирующего камень или древесину. Английский садовод Уильям Робинсон писал в 1878 г.: «Некогда это место занимали старые каменоломни необъятных размеров, окружённые акрами свалки. Нынешних результатов удалось добиться, срезав землю с трёх сторон от них, и сохранив нетронутой самую высокую и живописную часть… Были обустроены огромные сталактитовые пещеры высотой 60 футов от подножия до потолка… Огромные заросли плюща оживляют огромные скалы зеленой листвой в любое время года».

Влияние импрессионизма на ландшафт

Французские живописцы второй половины века создали современное искусство, предшествовавшее эпохе конструктивизма. Их также с полным правом можно назвать пионерами экологического ландшафтного дизайна. Хотя импрессионисты, как их стали называть, казалось, более всего интересовались новаторской техникой переноса света и цвета на холст, их подлинной заслугой являются попытки проникновения в суть вещей и постижение, в общем смысле, тайн мироздания.

Отчасти под влиянием Николя Пуссена, Поль Сезанн (1839—1906 гг.) открыл и запечатлел на холсте внутреннюю суть и строение объёмных тел. Его «Экс: скалистый пейзаж» — один из серии этюдов горного ландшафта близ его дома в Провансе, которые привели к появлению кубизма: распад визуальной формы и её искусственное воссоздание в форме, трактующей её массу и структуру. Пока Сезанн занимался объёмами, Жорж Сёра́ (1859—1891 гг.) занимался пустотами, или, скорее, пространством. Подобно Пьеро делла Франческа (ум. 1492 г.), он стал первопроходцем в освоении полуматематического пространства. И, отчасти как Тинторетто, он сначала написал «Воскресный день на острове Гранд-Жатт» без людей, которые были вписаны в картину позже. Таким образом, он уподобился ландшафтному дизайнеру, который должен сначала создать пропорциональное пространство из пустоты, чтобы впоследствии оно могло быть населено.

Sunday on La Grande Jatte Georges Seurat 1884

Рисунок 6 Воскресный день на острове Гранд-Жатт (Жорж Сёра, 1884)

Клод Моне (1840—1926 гг.) проник в материю глубже любого другого импрессиониста. Он полностью отказался от принципов классической композиции (как закрытой, так и открытой), где господствовали порядок. Его «Пруд с лилиями» был одним из множества этюдов, написанных между 1900 и 1909 гг. на берегу выкопанного им пруда в его собственном саду в Живерни. Для него это был микрокосм природы в непрерывном преображении. Духовно он приближался к даосизму, когда писал: «Моя единственная добродетель зиждется в моём подчинении инстинкту. Я открыл силы интуиции и позволил им возобладать, а потому смог отождествить себя с сотворённым миром и поглотить им себя».

Заключение

Таким образом, феномен этой эпохи заключался в яростном стремлении убежать в другой, романтический мир, в значительной степени он возник благодаря художественной литературе и моде на путешествия. В архитектуре повсюду царствовал эклектизм — смешение готики с греческим, египетским или индийским стилем, а то и итальянским высоким Ренессансом. Городское планирование носило более консервативный характер; в континентальной Европе оно главным образом исходила из классицизма Ленотра; в Англии — оставалось в русле классицистической архитектуры и романтического ландшафта с отдельными элементами готики. Легко восприимчивый к достижениям стран Нового Света и при том остро нуждающийся в заморских диковинных растениях, английский сад первым прошёл путь через садовый стиль gardenesque к космополитичной естественной жилой среде, в которой заметно влияние Японии. Но в Европе инженерные сооружения и живопись уже обозначили признаки нового ландшафтного искусства. Столетие началось Тёрнером (1775–1851 гг.), Констеблом (1776–1837 гг.) и акварелистами, вдохновлёнными поэтами «Озёрной школы». Затем пальму первенства перехватили французские импрессионисты и постимпрессионисты, предрекавшие революцию в отношении человека к окружающему миру.